- Николь, девочка моя, ты уже четвёртый час печёшься на
солнце, - кричал Грэг Либерман своей младшей дочери, которая
стояла перед начатым рисунком.
Он подошёл ближе. За три часа девушка нарисовала только
несколько облаков и крупным планом чьё-то лицо. Красивое лицо,
мужественное.
Николь испуганно оглянулась.
"А, папа, это ты! Ты меня напугал. В субботу после обеда ты
обычно просматриваешь бумаги, сидишь в Интернете или на
худой конец зачитываешься Гёте", - улыбнувшись "сказала" она
руками отцу.
- Ты думаешь, если сегодня второе апреля, значит солнце
ещё не опасное. Но уже два часа пополудни. И могу тебя
уведомить о том, что оно слишком сильное, чтобы находиться с
такой белой кожей без защитного крема. Седьмого марта тебе
исполнилось двадцать два, но ведёшь ты себя как подросток,
честное слово. Не ела, не пила с утра, заставляешь своего отца
волноваться даже в его законный выходной, - пошутил Грэг и
поцеловал дочь в лоб.
"Прости, папа. Я не заметила, как прошло время. Не хочется,
но ради тебя выпью стакан воды и даже съем чего-нибудь. Кстати,
а где Сьюзен? Я вернулась вчера из колледжа раньше обычного,
её уже и след простыл", - продолжала "разговор" Николь.
- Ты мне зубы не заговаривай, маленькая лгунишка. Лучше
расскажи, кого это ты нарисовала и почему среди облаков? -
спросил Грэг, обнимая дочь за плечи.
"Так просто. Какой-то актёр. Ничего существенного, папа,
просто совершенствуюсь в портретах", - пытаясь сделать
безразличное лицо "ответила" ему дочь.
Она поцеловала отца и медленно побрела через огромный
двор к дому.
"Не научилась ты врать, девочка моя, не научилась. По
глазам вижу - это не просто портрет. А глаза у тебя - и вправду
зеркало души. Такие же как были у твоей матери...", - подумал
Грэг.
Его мысли оборвал внезапно появившийся садовник:
- Мистер Грэг, продолжать сажать траву справа от дома или
отложить это на завтра?
- А? Что? Траву? Рик, на твоё усмотрение. Ты ведь не первый
год здесь живёшь, - улыбнулся адвокат.
Все, кто служили в этом доме, искренне любили его хозяина.
Еще бы! Ведь всю свою многочисленную прислугу адвокат Грэг
Либерман считал полноценными членами его семьи и делал всё,
чтобы его огромная вилла-дворец в Бэй Вью Лорэнс была и их
домом.
- Мистер Либерман, если уж я Вас "поймал", то позвольте
спросить ещё кое-что, - неуверенно, на ломаном английском, с
сильным испанским акцентом спросил садовник.
- Сколько раз я просил тебя Рик, называй меня просто
Грэгом, - улыбнулся адвокат - Ну выкладывай, что у тебя ещё
стряслось?
- Не знаю, как и сказать Вам, господин адвокат... простите
Грэг..., - начал пожилой испанец, вытирая пот со лба.
- Рик, ты пугаешь меня. Ты живёшь здесь почти два года и
никогда не было никаких проблем. Тебя что-то не устраивает? Ты
хочешь уехать? Что стряслось? - уже серьезно задавал вопросы
адвокат.
- Что вы Грэг! Я уехать... Да никогда... Я не о себе говорю.., -
продолжал волноваться пожилой садовник.
- В таком случае успокойся и расскажи всё по порядку.
- Может лучше присядем, мистер Либерман..., простите, Грэг.
- Что ж, давай присядем, - согласился хозяин, и они
направились к широкой деревянной скамье в глубине сада.
- Грэг... Это касается Вашей дочери, - начал Рик, преданно
глядя в глаза адвокату.
- А, ты про Сьюзен и её нового знакомого. Я знаю, я тоже
очень огорчён. Этот парень из джаз-банда мне совсем не по душе.
Но я хорошо знаю свою старшую дочь. У неё это пройдёт также
быстро, как и все её прежние увлечения. Поверь, это не трагедия,
- немного успокоившись сказал адвокат.
- Грэг, я не про Сьюзен. Я говорю о Вашей младшей дочери, -
неуверенно продолжал садовник.
- Николь?! Что могло случиться с моей любимой девочкой?!
- Мне неловко говорить об этом, но поверьте, я искренне
люблю Николь, и потому считаю своим долгом рассказать Вам кое-
о-чём.
- В чем дело Рик? Ты заставляешь меня волноваться, -
адвокат встал. - Говори, что случилось?
- Это началось ещё осенью, где-то в конце октября. Я не
знаю, как это объяснить, но Николь изменилась. Вас нет дома с
раннего утра и до позднего вечера. Вы до сих пор не заметили,
что с ней что-то происходит. Вот уже почти полгода по вечерам
она куда-то ездит, а возвращается иногда посреди ночи. Но и это
не самое страшное. Главное - она не спит ночами. Вы знаете, что
из домика для гостей её комната очень хорошо видна, она
угловая, а рядом её "рисовальная" комната...
Адвокат скрестив руки, внимательно слушал.
- Рассказывай, Рик, рассказывай дальше.
- Она рисует что-то, а потом рвёт на мелкие кусочки. Часто в
её комнате свет почти до рассвета. А она то ходит взад- вперёд по
комнате, то стоит как вкопанная, не двигается с места. И в окно на
звёзды смотрит...
- Рик, не помню, рассказывал я тебе или нет, но Николь
рисует с трёх лет. Натура она настолько тонкая и ранимая, что
проблемы со сном, к сожалению, у неё были всегда. Она
одарённейшая художница, и это признали многие ценители
искусства. И не потому, что они мои друзья и коллеги, а потому,
что моя младшая дочь - настоящий талант, - немного
раздражаясь сказал адвокат.
- Конечно, Николь очень нежное существо. Но я думал, что Вы
должны знать, что последние месяца полтора она уезжает куда-то
с рисунками, и при этом очень взволнована, как будто боится
опоздать. Я на днях столкнулся с ней и попросил показать
рисунки, но она отрицательно покачала головой и дала понять,
что ничего в них особенного нет. Но раньше Николь всегда охотно
показывала мне все свои произведения, и мне показалось, что она
что-то скрывает.
- Рик, моя дочь учится в художественном колледже. Мне
совсем не кажется странным, что рисует она и днём и ночью, и
тем более, что отвозит куда-то свои работы. В конце концов, она
не должна показывать свои произведения всем. Николь очень
дружна со всей прислугой в доме. Её все любят и никто ничего
подобного не замечал. Но всё равно спасибо тебе за заботу,
остальное я возьму на себя. А ты, пожалуй, займись травой и
посади её так и быть, по правую сторону от дома тоже.
- Я всё сделаю, как Вы скажете, мистер Либерман. И
простите, если что не так, я только беспокоился за Николь...
- Всё в порядке, Рик. Да, и вот еще что. Перебирайся из
домика для гостей в крыло виллы, где живёт прислуга. Думаю, так
будет лучше для всех.
- Грэг, я не хотел расстроить Вас, - виновато произнёс
садовник и, подняв лопату, отправился "заниматься травой".
Адвокат Либерман отправился в свой кабинет. Он сел в чёрное
кожаное кресло, закурил трубку. Его верная старая кухарка Глория
ещё перед Новым Годом жаловалась на слабенький аппетит
Николь, но он тогда не придал этому значения...
Грэг не заметил, как прошел час. Он подошел к окну.
Стройная изящная фигурка его младшей дочери мелькнула перед
ним. Быстрая как лань, пробегая около своего мольберта, она
схватила рисунок и, испуганно оглядываясь, побежала к своей
машине.
Грэг подарил ей на прошлый день рождения белый
двухместный "Мерседес Кабриолет". Он вообще всегда баловал её
как мог, несмотря на её протесты и заявления, что всё
материальное – это обман...
Николь пристегнула ремень безопасности, и машина резко
рванула с места...
Грэг Либерман не мог не признаться самому себе, что ту
идиллию, тот волшебный красивый и беззаботный мир, которые
он создавал для своей младшей дочери столько лет, что-то или
кто-то нарушил...
