- Барбара, ты так и не ответила мне, как тебе удалось
улизнуть в субботу? Ведь сколько раз ты говорила, что по
субботам вы с мужем "выходите в свет"? - уже в третий раз
спрашивал Макс длинноногую, голубоглазую, потрясающей
красоты женщины, сидевшую рядом с ним в автомобиле и ласково
гладящею его колено.
- Макс, дорогой, почему тебе всё нужно знать? Неужели все
русские такие? - улыбнувшись, ответила красавица.
- Куда мы едем, Барби?
- К тебе, конечно!
- Я думал ты предпочитаешь мотели, причём всё время
разные, чтобы "не светиться", - сказал Макс, разворачивая машину.
- Мне нравится в тебе всё, даже твой тяжелый русский акцент
и излишняя прямолинейность, - шепнула она на ухо Максу и
положила голову на его плечо.
- Барбара - ты шикарная женщина. Зачем тебе бедный
русский стриптизёр?
- Эх, Макс... Сколько женщин у тебя было? Сто? Двести? А
может быть пятьсот? Но ты так и не понял нашу сущность... -
улыбалась, сверкая белыми зубами роскошная богатая женщина.
- Что же тут непонятного?! От скуки на все руки, - тихо по-
русски сказал Макс.
- Что ты сейчас сказал?
- Что мы уже почти приехали, Барбара. На сколько ты
останешься?
- Макс, любимый, я так соскучилась... Я не видела тебя
целую вечность.
- Насколько я помню, мы встречались позавчера. Но ты
права, не видеть такую красивую женщину два дня - целая
вечность, - подтвердил Макс.
Он припарковал машину, помог Барбаре выйти, и они
направились в его скромную двухкомнатную квартирку.
Машинально Макс открыл почтовый ящик. Вчера он не
ночевал дома, и его как обычно ждала груда рекламы, но ...
- Макс, посмотри какой чудесный маленький рисунок! Вау, да
это же ты! Как мило. Кто тебе это прислал? - восклицала
удивлённая Барбара.
Макс предпочёл не отвечать ей, а подниматься по
ступенькам.
"Черт побери! Неужели это Элене делать нечего? Но шутки
какие-то глупые, детские. На неё непохоже", - пронеслось у него в
голове. А через минуту вытащил из-под двери своей квартиры
большой портрет самого себя.
- Макс, это опять ты! Потрясающий портрет. Бьюсь об
заклад, у тебя появилась тайная поклонница. А может быть, ты
даже знаешь, кто это дарит тебе столь талантливо нарисованные
произведения? - лукаво спросила Барбара, но в её голосе
проскользнула плохо скрываемая ревность.
- Понятия не имею кто это! И, честно говоря, сам не прочь
это узнать, - со злостью ответил Макс.
Они вошли в квартиру. Буквально на мгновение красавица
окинула взглядом непритязательный и не слишком прибранный
салон.
- А у тебя очень мило, - сказала Барбара, подавая любовнику
плащ.
Больше она не произнесла ни слова и накинулась на Макса
как тигрица. Меньше чем за полминуты они сорвали друг с друга
одежду и занялись любовью прямо здесь, на полу этой маленькой
уютной гостиной.
Барбара была ненасытной любовницей. Страстно возжелав
Макса с первого взгляда, она добилась своего в рекордно короткий
срок...
* * *
Прошлой весной её близкая подруга Элена привезла из
Москвы молодого красавца-мужа и устроила по этому поводу
коктейль- вечер на крыше своей двухэтажной квартиры. Было это
первого мая и у этого самого молодого красавца как раз оказался
День Рождения.
Барбара и Элена были подругами последние лет этак шесть
или семь. Их мужья работали вместе...
Элена была на восемь лет старше, но при этом старалась не
отставать во внешнем виде, хотя Барбара была без сомнения
красивее.
Первый муж Элены умер три года назад в возрасте
шестидесяти девяти лет. Элене не было тогда и сорока шести.
Покойный поделил наследство почти "справедливо". Две трети
всего имущества отошло его дочери от первого брака, но даже та
"несчастная" одна треть дала Элене возможность безбедно
существовать всю оставшуюся жизнь.
Поубивавшись с полгодика для приличия Элена начала
устраивать личную жизнь. Прожив двадцать лет с нелюбимым
человеком ей, несмотря на возраст, хотелось любить, но за три
года она так никого и не встретила.
Её единственный сын умер при рождении, и она больше не
забеременела, хотя почти пятнадцать лет они с мужем пытались
завести ребёнка.
Дочь и внуки её покойного мужа стали её семьёй. И сейчас,
когда страсти вокруг наследства улеглись, Элена стала снова
общаться с ними...
Первого мая прошлого года Элена пригласила самых близких
своих канадских друзей и сообщила, что в родной Москве нашла
наконец свою любовь. Все присутствующие (особенно женщины)
были шокированы, когда увидели молодого, высокого, атлетически
сложенного брюнета с синими глазами и белозубой улыбкой...
Барбара, как и Элена не могла иметь детей, но в отличии от
подруги не очень переживала по этому поводу. И тем не менее,
это горе сплачивало женщин, и иногда они вместе пускали слезу о
бессмысленности своего существования.
Но в отличии от Элены, которая делала это искренне,
Барбара вся насквозь состояла из лицемерия и лжи. Она
притворялась подругой Элены, в душе считая её наивной русской
дурой, которой просто повезло с замужеством. Барбара знала, что
Элена живёт в Канаде больше двадцати лет, но так и осталась»
русской» и в манерах, и в характере и в поступках...
И вот тебе на! После седого сутулого старика кого к рукам
прибрала! У Барбары были молодые любовники, но этот русский!
Она не могла разумно мыслить, она совершенно обалдела от
этого парня и решила, что он станет её любой ценой...
* * *
Через две часа Барбара наконец уснула, но даже засыпая в
сладостной неге всё шептала: "Макс, Макс, вот так, еще... Да, да..."
Макс встал, пошёл на кухню, налил себе скотч. Почему-то не
спалось. Глядя в темноту за окном, он вдруг, обхватив голову
руками, шёпотом произнёс:
- Макс, Макс Соловьёв! Как же ты, подводник, отличник
боевой и политической, дошёл до такой жизни? Что ты сделал не
так, почему только здесь, на чужбине, тебе наконец стали
приходить мысли о смысле жизни? Или это оттого, что тебе почти
тридцать, а ты ничего путного в жизни не сделал...
Макс смотрел на своё отражение в окне. Восемь лет, как он
вернулся с Камчатки, отслужив честно три года на подводной
лодке. Тяжело было... и больно. Больно за мать, которая умоляла
воспользоваться связями отца, чтобы не идти в армию вообще, а
если идти, то почему в такие непростые войска и на
максимальный срок, ведь в крайнем случае, армия для всех
длится два года. Но он был непреклонен. А мама - мама и тогда
всё поняла и простила... Она ведь самая лучшая на свете.
За три года из восемнадцатилетнего неотёсанного юноши он
превратился в физически выносливого, сильного морского волка. А
сколько книг прочёл за это время! Практически всего Ницше!
А после армии книжек почти не читал, времени не было...
Макс улыбнулся. Вдруг вспомнилось, как в шестнадцать лет
он наконец-то поменял ненавистную отцовскую фамилию Шпиль
на материнскую Соловьёв. Если бы было возможно, он с
удовольствием поменял бы и имя. Но еврейская половина,
которой он всю жизнь стыдился, всё равно была видна.
Отец так и не женился на матери, хотя сына признал, и
аккуратно перечислял деньги, несмотря на то, что у самого была
другая семья. Он был музыкант (как он сам говорил о себе
"выдающийся"), разъезжал с оркестром по всему миру. По его же
утверждениям, как человеку творческому, ему периодически нужна
была "разрядка", дабы пополнить свой творческий потенциал
новыми свежими ощущениями.
И одним из таких вот "ощущений" больше тридцати лет назад
явилась для него Надя Соловьёва. Моложе его на десять лет,
глупая и наивная, она поверила в его "любовь с первого взгляда" и
в "близкую готовность оставить семью ради неё!" Мама любила
этого "непризнанного гения" всю жизнь, по-крайней мере, так
казалось Максу, потому что замуж она так и не вышла. Может
просто боялась поверить кому-то, а может, что скорее всего,
переживала, что он, Макс, будет ревновать и не примет никогда
чужого мужчину в доме.
Когда мама познакомилась с Германом Шпилем, ей было
двадцать два года и она заканчивала Художественно-Техническое
Училище по специальности художник-гримёр. Мамины родители
трагически погибли в авиакатастрофе, когда ей было всего четыре
года, и маму вырастила бабушка, которая переехала из деревни в
маленькую городскую двухкомнатную квартиру родителей в
центре Москвы.
В этой квартире Макс прожил с матерью вплоть до его
отъезда в Торонто...
...И тридцатидвухлетний женатый музыкант Герман Шпиль
легко вскружил голову юной романтичной Наде, которая
влюбилась в него до беспамятства.
Почти полгода они встречались на каких-то квартирах друзей,
на его загородной даче и Надя даже провалила один из экзаменов.
Через месяц после распределения, она поняла, что
беременна. "Влюблённый, непризнанный, обещающий в
ближайшее время развестись гений", настаивал на аборте, но
Надя и слушать об этом не хотела.
Она прозрела неожиданно и с болью в сердце поняла
наконец, что Герман никогда её не любил. Но она любила его, и
этот ребёнок волей-неволей связал их навсегда...
* * *
- Вот ты где прячешься! - внезапно услышал Макс голос
Барбары. Её руки нежно обвили его шею и, прижавшись к щеке
Макса, она прошептала:
- Я думаю, ты уже отдохнул. Ведь прошёл целый час...
Макс посадил синеглазую красавицу к себе на колени.
- Какой же ты шикарный мужик, и ты Мой, уже несколько
месяцев Мой.
Он не успел ничего ответить, так как губы Барбары жадно
впились в его рот, и она потребовала уже четвёртую порцию
любви за эту ночь...
"Уж не твои ли это гены, папуля?!" - пронеслось у Макса в
голове, когда он нёс Барбару в постель...
